Говорят, в Солитьюде поселился беженец из Доминиона. Каков наглец! Прятаться прямо под носом у Талмора, так близко к посольству!
У Арантаро не было распоряжений на этот счет, он действовал по собственной инициативе. Ему казались эти слухи оскорбительными сами по себе — для всего Доминиона Альдмери, а, значит, и для него самого. Тем более, если они подтвердятся.
А они подтверждались. Поиски, расспросы, угрозы привели юстициара к цели. Теперь он знал, где бывает тот предатель-босмер, когда его можно найти. И теперь следовал за ним, идущим куда-то от алхимической лавки со свертком ингредиентов. Если на оживленной центральной улице это еще и могло не вызывать подозрения, то потом, когда они свернули в пустынный переулок, одетый в униформу талморец не смог бы долго оставаться незамеченным. Он и не пытался, заговорив сразу же, как только они оба скрылись от глаз случайных зрителей за первым же из многочисленных поворотов.
- Сдается мне, нам есть о чем поговорить.
Арантаро всегда наслаждался этой игрой с жертвами и потому, по возможности, не торопился. Эти отбросы, по ошибке родившиеся мерами, но не оценившие подарок судьбы. В такие моменты они понимали, что за ними пришли. И боялись, пусть некоторые и скрывали свой страх под яростью. Одни умоляли, другие блефовали и оправдывались, третьи нападали первыми. Те, кто держались спокойно и с достоинством, тоже встречались, но реже... или же юстициару не хотелось их запоминать.
Он не знал, на что способна эта мышка, этот закутанный во многие слои одежды мальчик-девочка. Оружия при маленьком эльфе не было, но Таро выяснил, что он расспрашивал про магию, Коллегию Магов. И потому альтмер держал на готове заклятье паралича — просто на всякий случай. Лесные эльфы, конечно, не ровня высоким в том, что касается волшебства, но для того, чтобы убить, может хватить и слабого заклятья норда-мага. У каждой медали есть две стороны, и чувствительность альтмеров к силам, льющимся в Нирн из Этериуса, делает лучших магов Тамриэля самыми уязвимыми к чужим заклятья.

И все-таки, не смотря на внешность домашнего ребенка, чрезмерно опекаемого родителями, он не выглядел испуганным. Лишь слегка обеспокоенным, а в целом спокойным и не понимающим, какие дела могут быть к нему у талморца.
Такие никогда не нравились Арантаро. Как правило, они делились на два типа: те, чье спокойствие зиждилось на самоуверенности, порой даже заслуженной, и те, кто не чувствовал за собой вины. Ни те, ни другие не являлись хорошей добычей. Особенно последние. Извиняться за ошибку так мерзко... впрочем, в этот раз перед ним мер, пусть и не альтмер, но и не человек. Так что все не так плохо. Да и вряд ли юстициар обознался: в Солитьюде не так уж много босмеров, светловолосые среди лесного народа встречаются нечасто, в целом под описание, данное болтунами, подходит. Разве что слух окажется ложным, пущенным кем-то, кому эльфенок не угодил.
В Обливион сомнения. В них нет никакого смысла. Надо проверить и убедиться.
Прежде, чем продолжить разговор, Арантаро подошел ближе — все-таки следовал за предателем он на приличном расстоянии, а говорить с тем, кто стоит в десяти шагах (альтмерских, босмерских куда больше), весьма неудобно. Особенно если не хочешь привлекать к себе внимание.
- Я слышал истории про босмера, бежавшего из Доминиона Альдмери от того, что его не устраивала политика Талмор. И, по всем приметам получается, что этот босмер — ты. Тебе есть что сказать об этом? – в голосе альтмера звучала ирония, от недавнего сомнения не осталось и следа. Даже заклятье, до этого мерцавшее зеленым на кончиках пальцев, потухло. Арантаро понимал, что слишком быстро расслабился и это может дорого ему стоить, но находил цену приемлемой за то, чтобы не выглядеть неуверенным, опасающимся того, кого превосходил расой и чистотой крови.

И без того по-мерски длинное лицо вытянулось от удивления.
Предлог? Сойти за своего? Не надо быть гением, чтобы понять такие намеки. Нашел-то Арантаро того, о ком говорили, вот только сплетников обвели вокруг пальца. И талморца, в итоге, тоже.
- За своего? И чей же ты на самом деле?
«А что, если наш?» – беспокойно билась в голове мысль. Ведь тогда своими распросами Арантаро мог все испортить. Навредить. Не сложно понять, что что-то тут не так, если талморский юстициар наводит справки о ком-то, кого имеет полное право арестовать или казнить за измену Доминиону, а потом с этим кем-то ничего не происходит, хотя и юстициар жив и здоров, и его законная добыча в зоне доступа, здесь, рядом. Даже норды не настолько идиоты, чтобы никто не догадался, а в Солитьюде ведь полно и тех, кто поумнее местных морозостойких пьяниц будет! Не отделаться Таро просто выговором, если из-за своей привычки всюду совать свой нос в поисках предателей и талосопоклонников он сорвет или даже просто усложнит планирующуюся операцию.
Оставалось только надеяться, что босмер принадлежал какой-то иной структуре, которой понадобилось добиваться доверия слезливой историей обиженного Талмором мальчика. Альтмер не расстроится, если повредит планам кого-то иного, его не касающегося.
И не стоит забывать о возможности, что босмер блефовал. Нельзя же быть таким доверчивым. Это может быть изобретательная отговорка. Не зря же он глаза отвел, пока говорил. В этот момент выражение лица Арантаро вновь изменилось: он сощурился, с еще большим подозрением, чем в начале разговора, рассматривая невысокого мера напротив, и сосредоточенно сжал губы. Теперь он ждал ответа с еще большим напряжением, пытаясь разглядеть, расслышать, почуять правду или ложь в словах лесного эльфа.

Отвращение и ярость. Что еще могла вызвать эта история у талморца, настолько помешанного на чистоте своей расы, что даже мимолетную любовную связь альтмера — или альтмерки, не важно — с мерами иного народа считал страшным, противоестественным извращением? Арантаро с удовольствием избавил мир от мерзости, родившейся в результате этого, а заодно и от того больного идиота, что был причатен к появлению на свет гибрида. Даже за оружием потянулся, хоть на самом деле и не имел права казнить за загрязнение крови. Но он ведь может придумать другую историю. И ему поверят.
Удержало от удара, заставило убрать меч обратно в ножны лишь своевременное осознание того, что вся эта история не вяжется с необходимостью искать предлог и втираться в доверие к людям.
- Ты бы хоть не противоречил тому, что говорил только что, если врешь. Начинал-то вполне убедительно, – с явным, даже преувеличенным разочарованием покачал головой юстициар. Поведение босмера казалось ему странным. Как будто его только что подменили. Или он специально? Но зачем?
- Я вижу, ты хочешь продолжить этот разговор в другом месте, – и в голос Арантаро странным образом вплелся звон цепей, свист плетей, хлюпанье разрываемой крючьями плоти, крики и стоны боли, при этом слова эльфа звучали отчетливо и понятно. Иллюзия. Реальность, существующая только в сознании заклинателя и цели, не ограниченная никакими законами, а лишь фантазией создающего и способностью воспринять принимающего. То чувство — страх — которое Арантаро вкладывал в заклятье, ведомо всем живущим. И даже если сами образы-обещания пыток не покажутся босмеру такими уж страшными, он почувствует, – Или я не прав?
Ладонь альтмера все еще лежала на рукояти меча. По его разумению, это тоже должно помочь собеседнику стать сговорчивее.

На вопрос об имени юстициар ответил сразу, практически не задумываясь. Он не скрывал своего имени, гордясь им не меньше, чем чистой альтмерской кровью, текущей в его венах, магическим даром, безупречной здоровой желтизной кожи, длинной и изгибами ушей и так далее.
- Арантаро. А как называть тебя? – это честный обмен — имя собеседника в ответ на свое.
Замечание босмера о том, что подворотня мало подходит для долгих уединенных бесед о том, что не касается чужих ушей, было справедливо. Сокрыть голоса магией от посторонних высокий эльф смог бы, а вот фигуры — уже проблема.
Раз подозреваемый предлагает куда-то перебраться, у него наверняка есть куда. Пойти с ним? Это может быть засада. Сейчас они придут куда-нибудь, где за дверью поджидают сообщники и одного удара дубиной по голове от сочувствующего бедному маленькому эльфенку норда будет достаточно, чтобы отключиться и никогда уже не очнуться. Беглецы, какими бы безобидными они не пытались выглядеть, ради спасения своей жизни способны на вещи куда более ужасные, чем убийство чересчур доверчивых гончих, взявших их след.
И все же, слишком интересно было услышать, что может рассказать босмер. Поэтому Арантаро согласился. В весьма своеобразной форме, напоминая про невысказанную угрозу, а заодно сознаваясь, что нет у него в этом городе поблизости укромного уголка, где они могли бы поговорить вдали от чужих глаз:
- Да. В пыточную, если ты не предложишь лучшего места для разговора.
Арантаро очень надеялся, что им не придется идти через оживленные улицы туда, куда босмер мог бы отвести его. Для умелого иллюзиониста не проблема пройти мимо других, будучи невидимым — если, конечно, никто не прохожих не столкнется с ним, разрушая покров иллюзий. Но юстициар хотел сохранить манну для иных целей: в левой руке вновь зазеленело заклятье паралича. В любой непонятной ситуации оно, вовремя использованное, помогает выиграть время. Когда дело доходит до боя, каждая доля секунды может стоить жизни.

В каком-то смысле Арантаро повезло — в корзине не было зелий в хрупких стеклянных сосудах, которые могли от такого броска разбиться и осколками впиться в лицо, или, того хуже, ядов. Всего лишь травы, не обладающие сильным запахом, а не какая-нибудь обжигающе-холодная морозная соль, от которой потом еще неделю чихать и кашлять придется. Пострадала только гордость. Но у альтмеров именно она — самый важный орган. Хорошо защищенный панцирем высокомерия, но все-таки уязвимый.
Он еще мог успеть произнести заклинание парализации — новое, заготовленное ранее разрушилось, когда концентрация нарушилась из-за хлестнувшей по переносице ручки корзины. Но не стал даже пытаться, только проводил злобным взглядом, прошипел вслед:
- Ты еще поплатишься за это, гаденыш. Ты и те, кто приютил такого выродка.
Да пнул ни в чем не повинную корзинку, вымещая злость на ней.
Женщина, ставшая свидетельницей случившего, поспешила пройти мимо, наверняка понимая, что может попасть под горячую руку, но не пытаясь скрыть одобрение, что вызвал у нее поступок босмера. Пошатнувшееся было доверие простодушной жительницы Скайрима было восстановлено.
Все такой же раздраженный, готовый из-за своей неудачи излучать еще больше недовольства этим пропахшим медом и нордами закутком проклятого материального мира, альтмер покинул переулок, где все и произошло. Только сиротливо лежащая корзина, да растрепавшиеся связки ядовитых растений остались, отмечая место героического побега Линэля.

Но к месту встречи он все равно пришел, не прошло и часу. Все равно ему надо было прийти в посольство, чтобы подать рапорт о случившимся — жаль, не получилось справиться самому, придется Арантаро сознаться в том, что он опростоволосился, просить помощи. Просто так ему солдат не выдадут, да и патруль свой сбивать с намеченного пути ради проверки никто не даст. А как хорошо было бы самому решить проблему...
Любопытство заставило альтмера остановить Ночь, соловую — не смотря на имя — кобылу у того самого первого поворота на дороге, ведущей к посольству. От того, что он подождет здесь, хуже не станет.
Хотя вряд ли босмер в самом деле придет. Нельзя быть таким доверчивым.

Первоначально Арантаро спешился с одной единственной целью — надрать уши наглецу, вновь кидающемуся в него всякой гадостью. Корзину он все еще не простил, а тут, хуже того — комки земли! Грязной, между прочим!
Но стоило босмеру заговорить, как вся решимость куда-то улетучилась. При упоминании Рулиндила и так хотелось испуганно прижать уши и спрятаться, чтобы не попадаться ему на пути. Очень уж... неприятный тип. А репутация у Третьего Эмиссара была такой, что его имя нередко использовали как угрозу. Арантаро медленно, нехотя осознавал, перед кем он провинился. Ему не хотелось думать о том, что за наказание ждет за это, но, вопреки желанию, в голову лезли образы, у которых легкой иллюзии пыточной, показанной юстрициаром Линэлю в подворотне, учиться и учиться.
Если Арантаро  верно истолковал слова босмера, то именно одного из его подчиненных он, желая выслужиться, и принял предателя. И, быть может, почти поломал прикрытие, старательно выстраиваемое доблестным доминионским разведчиком. Тот, конечно, сам виноват, что там долго ломался, мямлил и лгал, ведь скажи он сразу — разошлись бы, будто не встречались. Вот только вряд ли Рулиндил будет слушать оправдания. Этот больной садист — если хотя бы половина слухов о нем правда — вообще ничего слушать не будет!
В общем, половину своего высокомерия юстициар благополучно растерял и вид имел жалкий, как пес, поджавший хвост и мечтающий убежать от внезапно набившего ему морду зайца, но пока такой возможности не имеющий.
- Доброго и Вам, – в голосе явно читалось, что думает Арантаро о доброте этого вечера, – И что же мне ему передать?
Он ожидал. Каких-нибудь писем, бумаг, устных посланий. И на случай последних, окружил себя и собеседника иллюзией, заглушающей звуки. Теперь их разговор вряд ли кто-то услышит, а босмера и не увидят. Высокого эльфа, конечно, заметить могут, да и лошадь, оставленная у обочины дороги, все еще здесь. Но что такого подозрительного во всаднике, спешившимся и отошедшим в ближайшие кусты? Совершенно ничего!

- Настолько убедительным, что местные наверняка уже этим вечером будут судачить об этом за кружкой меда, – злость вновь всколыхнулась при мысли о том, что нордские свиньи будут насмехаться над ним. А они будут. Та женщина их видела. Расскажет подружкам, мужу, сыну, те, в свою очередь, еще кому-то... Так весь Солитьюд и узнает. А потом и до Посольства докатится, ведь в столицу патрули регулярно наведываются, да и просто по своим делам бывает талморцы заходят.
Но все-таки слухи о забавном происшествии и подколки со стороны других юстициаров — это мелочи по сравнению с тем, что может ждать Арантаро, если его имя всплывет в официальном отчете, повествующем, как он помог провалить миссию талморскому разведчику. Поэтому он слушал. И мысленно соглашался с предложенным планом — своего, лучше, все равно не было.
- Это может занять некоторое время. Господин Рулиндил — занятый мер, возможно, у него не будет возможности уделить мне время в ближайшие... сегодня. Как долго Вы сможете ждать? – да, теперь Арантаро обращался к босмеру на «Вы». Как говорил со всеми коллегами. Хотя сейчас это слово ощущалось шероховатым, несоответствующим, приходилось выталкивать их с усилием из себя. Но так правильно. Даже если талморец — заигравшийся босмерский гаденыш, он все равно талморец. И, как союзник, мер и сослуживец, заслуживает немного уважения.
Да, юстициар постарается как можно быстрее разделаться с этой историей, но зависит не только от него. Если ему повезет и нужный приказ уже подписан и находится у кого-то из подручных Третьего Эмиссара, кто просто не успел передать его. А если нет? Если придется действительно добиваться аудиенции у Рулиндила? Если у того все расписано на неделю вперед? Хотя говорят, большую часть времени тот проводит не в кабинете, а в пыточной. Но встречаться там почему-то не хотелось.
Линэль говорил, что крышы на головой у него нет. Предложить свою койку в казарме альтмер, определено, не мог. Сейчас лето, тепло — но чтобы привыкнуть к скайримскому «тепло» достаточно, чтобы зимовать в лесу, надо больше месяца. Значит, придется поторопиться.
- И где мы встретимся в следующий раз? Сегодня после наступления темноты, я полагаю.
Потому что надеяться успеть до — слишком оптимистично.