Растерев в пальцах мягкий белый пух, Атерион принюхался к почти неуловимому аромату. Цветок, скорее, отдавал запахом пыли и земли, чем хотя бы травой, да и чего было ожидать от закутанного в свое тепло растеньица, рожденного в сердцевине отмороженного Скайрима! И все же чутье подсказало Атериону в свое время, что в упрямом комочке пуха кроется сильный потенциал - если знать алхимию, как знал он. Недолгой серии опытов хватило, чтобы выясить достаточно редкие свойства, некоторые из них Атерион еще собирался проверить на ничего не подозревающих подопытных из числа людей,а затем и меров.
Вот почему Перепел был оставлен им на несколько минут посреди белопушистой лужайки, пока Атерион аккуратно срезал и складывал в мешочек эндемики. Сбор был хорош, несмотря на то, что альтмер строго следовал законам ремесла и не снимал более третьей доли растений с одной делянки. Больше было бы уже угрозой виду, а здешняя земля, видят Аэдра, и так уже, без помощи оголтелых алхимиков, сражалась за каждый прожитый день. Кгда мог, Атерион не убивал и волков, пусть казалось порой, что от этих оголодалых тварей на дорогах кое-где не было прохода ни в морозы, ни в ту слабую оттепель, что норды с пьяных глаз называли летом. Волки, в отличие от людей, здесь были прекрасны, мощные, белошкурые, проворные, к тому же их преступлением был только голод - простительная слабость смертных. Атерион ничего не имел бы против, останься они единственными коренными насельниками Скайрима.

Но бывали еще и крысы.
Услышав возмущенное ржание Перепела, Атерион развернулся к нему, с цветком в одной руке и заклинанием-  в другой. Он увидел, как конь вздыбился и обрушил карающее копыто на коловенку одной такой твари. Хорошо попал. Но Атерион не успел одобрительно окликнуть Перепела, как тот удивленно дернулся, дернулся еще раз, - и стало ясно, что с места ему так просто не сойти.
“Если это капкан…” - тому охотнику лучше было бы уже лежать мертвым. Глаза альтмера  засияли пронзительно-желтым ястребиным гневом. он оказался возле Перепела быстрее, чем успел бы назвать его имя, - и облегченно вздохнул.
- Дурашка! Будь осторожнее, а теперь успокойся.
Крепко обхватив жилистую ногу коня, он помог Перепелу вытащить копыто из норки, куда тот неудачно встал, и ощупал мышцы и сухожилия. Потом осмотрел копыто. Не обошлось без досады, - выпал гвоздь. Выпал и пропал где-то в норе грызуна.
Потеря невелика, если только в ближайшей деревне найдется еще один. Но рисковать и ехать верхом теперь Атерион решился бы только в самом крайнем случае. Перепел был с ним с самого приезда в Скайрим, пережил столько всего и выносил талморца из таких передряг, что было бы жестоко обрекать его на хромоту и на смерть попусту.

Солнце светило повдоль травы и деревьев, почти не бросая теней, впереди, по дороге, с которой Атерион съехал на добычу пушицы, виднелись какие-то упорядоченные строения. Чуть в стороне высилась крепость, но альтмер достаточно прожил в этой стране, чтобы не рисковать искать там прибежища. крепости, оставленные прежними владельцами, теперь часто занимали бандитские шайки и прочее отребье, так что просить у них помощи с кузнецом выглядело бы по-овечьи.
Если домишки при дороге были деревней, то и она могла оказаться опустошенной набегами или занятой теми же беззаконниками и сбродом, а могла и оставаться вполне крепким крестьянским поселением.
Атерион не в первый раз пожалел, что выехал из лагеря изгоев, с чьими вождями в этот раз вел переговоры, отказавшись от сопровождения. Ему обрыдла их компания, и для альтмера это было достаточной причиной положиться на свое магическое мастерство и удачу, чтобы продолжить путь в одиночку.
А теперь - на собственные ноги - и знание заковыристых бранных оборотов на всех известных языках. Да, этот последний аспект странствий Атерион в заметках упомянет лишь вскользь.

В конце концов, деревня оказалась деревней, а не разбойничьим станом, и по гулким звукам молота было ясно, что какой-то кузнец здесь все же есть. Атерион не успел взвесить шансы, что этот кузнец умеет работать с лунной рудой или мифрилом, когда набежала ватага дервенской босоногой мелюзги, от семи до двух-трех лет, и их предводитель, годом-двумя всех старше, солидно осведомился о целях прибытия гостя.
Не успел мальчишка задать вопросы, как тут же вмешалась девочка, вторая по росту и старшинству, и стала тараторить о драконах.
“Драконы за… ли,” - с угрюмой покорностью констатировал альтмер мысленно. Он отдавал должное “сарафанным” системам связи Скайрима и их варварским, но эффективным способам политпропаганды. За все время, пока он странствовал, ни драконов, ни хотя бы птиц крупнее орла или ястреба ему не доводилось видеть, хотя кое-где валялись мощные ребра, кости и куски остовов, но скорее - от мамонтов, которых в Скйриме зватало. Какие, в Обливион, драконы, - кроме незримых драконов Хаоса, нараставшего в стране не без усилий Талмораи самого Атериона!

Нет, он не видел драконов. Нет, Дармокина он тоже не видел. А вот местного кузнеца будет не прочь увидеть, и такой смышленый мальчик получит монетку, если к тому же позаботится принести коню самого хорошего зерна и ведро чистой воды.
- Чистой воды, мальчик, такой, какую пьют люди.
- А что, воду и люди пьют? - искренне изумилось дитя нордского меда.
- Хорошо, такую воду, какую ты носишь матери на суп. Ведь суп она не на меду варит, верно?
Как всякий уроженец Алинора, Перепел не меньше самого Атериона любил сладкое, но альтмер не мог рисковать его и своим собственным здоровьем, позволив коню обожраться ячменем с медовухой.
Пока кузнец в неспешном молчании демонстрировал путнику свои изделия и со спокойной улыбкой мастера продолжал молчать в ответ на уважительные слова Атериона, мальчишка спросорил своих ватажных на дело, и вскоре Перепел был обеспечен всем насущным. Проверив зерно на жучка, а воду - на алхимическую чистоту (кончиком языка), Атерион расплатился с порученцами, не замечая, что усмешка деревенского кузнеца становится все шире и добродушнее. Теперь норд, смахивавший на медведя ничуть не больше, чем все норды, смотрел на альтмера снисходительно, точно на мальца, и взялся позаботиьься о коне как принял бы в починку детскую игрушку - со всем уважением к бесценному сокровищу ребенка. Что хрупкая альтмерская скотинка была не крепче хозяина, он увидел сразу, но теперь и думать забыл, чтобы посоветовать эльфу купить надежного скайримского коня. Выбрав подходящий по качеству небольшой лунный камень, кусок малахита, он так же неторопливо стал доводить жар в тигельках до нужного цвета огня.
Гостю кивнул дальше по единственной улице деревеньки, а уж ребятня тут же указала дорогу к трактиру.

“Мясо. Мед. Эль…” - безнадежно предвидя меню, Атерион потер живот над пряжкой пояса и поднялся по дощатым ступеням ко входу в харчевенку. Поддержать спокойствие желудка он был в силах своими зельями, но они не делали местную пищу более вкусной или желанной. Ее улучшал только острый голод.
Из-за двери доносились громкие вопли на высоких тонах. Ритмика их повторения подсказала, что в таверне поют. Еще и это, ко всем его испытаниям. Запасшись выдержкой, альтмер натянул на лицо умеренно-приветливую маску и вошел.
Всполох рыжих волос, подсвеченных бликами от очага в центре общего зала, мазнул огнем по его памяти.
..Как же ее звали?
Неожиданность встречи остановила Атериона в тени опорных столбов у самого входа, вопреки его привычке входить всюду и всегда небрежно и вразмах.
..Точно. Элис. Или нет. Элисса. Какая там Элисса - Эльза! Она же нордка.
Песенка была сомнительного качества, но с претензией на политический подтекст и юмор. Этого не хватило для оваций, хотя долю аплодисментов юная дева-бард получила, - быть может за то, что все-таки прекратила петь.
Мягко ступая, Атерион прошел вслед за девушкой к стойке трактира, отставая на пару шагов.
Он встал рядом с девушкой у стойки и приветственно кивнул трактирщику в ответ на его профессиональную улыбку. Прежде, чем оценить меню, склонил голову к певичке.
- Звонкие струны рыжих волос - что за загадку ветер принес? - вполголоса мурлыкнул он. - Слушать грачонка бездарное пение хватит ли нордам в деревне терпения?

Взяв кружку того, что кабатчик поставил на прилавок с гордым поименованием: "Аалто, лучшее вино в Скайриме!" - Атерион вежливо кивнул: в Скайриме? Возможно. Пить это было допустимо, а кроме того, прислужница поспешила намыть, по просьбе заказчика, миску фруктов, какие нашлись, и хлеб был свежей выпечки. Увидев аппетит, с каким альтмер вгрызся в яблочко, кабатчик ухмыльнулся и заговорщицки  кивнул подавальщице. Тотчас перед эльфом появился горшочек варенья из местных ягод с неизменным медом, - и жизнь показалась Атериону вполне сносной.
- Да уж, знаю я, знаю вашу братию, - добродушно пробурчал довольный собой трактирщик. - Оттого и тощие все вы такие, что не знаете настоящей-то кормежки, доброго куска мяса. Вот погоди, Хельга скоро супец из корешков да помидорчиков сготовит, согреешь нутро.
Но не альтмер был сегодня его клиентом дня. Едва кинув клиенту крошку-другую заморить червячка, он снова перенес все внимание на девушку-певицу.
На нее же искоса поглядывал и Атерион, прихлебывая "Альто" и пряча улыбку.
- Да, я бы не рискнул петь перед Ульфриком Буревестником, - согласился он с нарочитой серьезностью. - И уж тем менее - при перспективе  стать его... королевой.
Услыхав расспросы трактирщика, он скучающе отвернулся и оглядел зал, выискивая себе столик. Драконы? Да уж, драконы.  А девочка смышленая, не песней, так болтовней себе на обед заработать решила. Что ж, он знал кое-кого из солитьюдского цеха певцов, или как их тут называли - бардов. Там ставили голоса, пальцы, но главное - головы. Из бардов солитьюдской закалки получались неплохие шпионы, готовые поработать на любого хозяина, при надлежащей мотивации - золотом и уважительным словом. Без второго - ни в коем разе. Отчасти Атериону импонировала пестуемая Коллегией Бардов гордость мастеров. Барды, бродяги и любознатцы, более всего из людей походили на диких животных, с собственной свободной волей, - Атериону это нравилось и в лесных, и в городских созданиях.
Но все же - скелет?
Недоверие - недоверием, но скелет - это уже нечто веществнное. Не куски костей, то ли от мамонта, то ли составленных из останков обыкновенных бандитов, а целый скелет?
И до Вайтрана не так-то далеко.
Внезапно Атерионом овладело жгучее, полудетское желание покончить для себя с этими слухами, увидеть - и убедиться, что пресловутый "дракон" - собранная на скорую рукуи соединенная магией подделка, чтобы дурачить преданных Ульфрику и "Скайриму для нордов!" фанатиков, готовых верить всему, что говорит в пользу их фанатизма.
- Как удачно получается, что дракон объявился у Вайтрана, не правда ли? - все так же негромко заметил он, снова обернувшись к девушке. Он передумал пока уходить за отдельный столик. Или - уходить в одиночку. - Давайте я угощу вас обедом по вашему выбору, нордский соловушка, а вы поделитесь своими наблюдениями и соображениями, почему именно у Вайтрана, ярл которого, как мы знаем, держится нейтралитета в нынешних обстоятельствах?
В Вайтране не жалуют Талмор, хотя имперский лагерь где-то поблизости, помнится, есть. Впрочем, Атерион и не собирался облачаться в черное с золотом и трубить о своем прибытии. Время? Время... Да Обливион его забери, имеет он право на недельку отдыха после хорошо проделанной работы!
Он мягко сжал локоток певички и указал ей взглядом на стол в углу, подальше от смрада очага и шумных завсегдатаев, кучковавшихся за центральным столом.
И даже если девушка наврет с три короба... Атерион решил поддаться порыву, бредовому и авантюрному, и на время задвинуть в пыльный угол "господина Второго Эмиссара" с его неукоснительным дипломатическим кодексом.

Отредактировано Athaerion (2014-04-07 16:30:50)

- Маркарт? Припоминаю, - Атерион сумел сделать свою усмешку одновременно и добродушной, и едкой, а голос - совершенно серьезным, будто и не издевался. - Да, это была шутка, достойная праздника дураков - назвать тот розыгрыш танцем... Алинорским танцем.
В ту встречу, поняв, что удрать он смог бы, лишь откровенно нахамив девушке, Атерион превратил танец в изысканную пантомиму, добавив в движения самую толику гиперболы, паясничая, но не оскорбляя. И остался бы доволен моментом, если бы память о нем не выбила весть о Таор. И людоедах. Но девчушке знать о том не следовало. Людоеды, драугры,а теперь вот драконы… Норды действительно умели разнообразить себе жизнь в этом неприветливом краю!
Трактирщик вдруг озаботился чистотой своих владений и, пока девушка, распахнув глаза. с самым конспиративным видом на весь зал вещала свои драконьи соображения, он усиленно рвал тряпку о доски соседнего стола, надраивая их до бронзового блеска. Делать вид, что никто его не замечает его любопытсва, не приходилось, - хозяин заведения и не подслушивал, он просто слушал,  - развесив уши, как говорили люди, что бы они под этим ни понимали.
Атериону было все равно, слушает он или нет, - главное, он не заслушался до забывчивости и распорядился, чтобы подавальщицы принесли все, что закажет бард. Бард заказала от души и наворачивала заказанное с прожорлвостью, заставившей Атериона прятать улыбку, - так она была похожа на изголодавшегося юного звереныша, которому кинули кусок мяса. 

Новость о “побеге” Ульфрика была для Атериона доброй. Он знал, зачем Эленвен, прихватив с собой небольшой эскорт и верного Таро, рванулась через весь Скайрим, меняя коней, от Солитьюда на Хелген. Этому недоумкусвою шкуру не удалось бы самому от Туллия уберечь. Идея поставить его во главе восстания с лозунгом: “Во славу нордов, всех - в Совнгард!” - была изящна, как зимний росток в горшочке, и так же хила. Но на некоторое время Ульфрика должно хватить, чтобы сеять хаос и суесловие.
- Значит, дракон спас Ульфрика? - Атерион умилился, представив, как расскажет Госпоже Послу, кем ее теперь считают. - Я смотрю, никто особенно не удивляется, что драконы, существа, по сути, давно никому не появлявшиеся на глаза, если только вовсе не мифические… - на последнем слове он придал голосу интонацию вопроса, - что драконы появились сейчас, когда Ульфрик поднял свой стяг. Отчего так? Еще я слышал, вы говорили также и о каком-то Домогине? Домогиле? Даже дети о нем твердят. Какое он отношение имеет к драконам? Или это нынешний псевдоним Ульфрика?

О том, что бывший гость Рулиндила укокошил ярла Торуга своим мастерством перебранки, Атерион решил и не вспоминать. Ну переорал один норд другого, ну прихватило у того сердце после пьянки да чрезмерных вокальных усилий, - в Скайриме альтмер и не такого насмотрится. Но если этот новый герой легенд, Дуракин, действительно нов, а не маска старого лица, - им следует всерьез поинтересоваться.
Атерион уже пытался припомнить, кто у Рулиндила может работать в этих местах, кого можно послать по следу. След продержится теплым еще немного, хотя запутывать его будут более, чем заячьими петлями. Наверняка пойдут разговоры, что новая знаменитость являлась сразу в десяти равно далеких от правды деревнях, хуторах и городах, и очевидцев будет не счесть. Пока этого не произошло, необходимо перехватить немного информации, возможно ближе к достоверной.
Эстель, Эстель, ты мне нужна, мурлыка моя! Куда тебя занесло, где ты сейчас бродяжишь, душа твоя неугомонная...
У Атериона была связь с легконогой ом-рат, на крайний случай, но случай должен был быть действительно крайним. Таким, что получив сигнал, Эстель бросит все и кинется, сбивая свои нежные пяточки, бегом, верхом, на лодке и на ближайшем драконе, к нему, чтобы быть рядом, со своими кготками и кинжалами, острым взглядом, чутким нюхом и сообразитлеьным умом.  Атерион ценил ее преданность и не собирался гонять котенка по пустякам.

- И как же думают об этом в Скайриме, - драконов можно вызвать, хорошенько покричав: “Приди крылатая бестия, унеси меня подальше от злых дядек в имперских мундирах”? Или только эти Седобородые умеют хорошо ставить такие сценические голоса?
Вино он выбрал сам, заставив служанку принести на оценку несколько лучших бутылок, и теперь, дав ему подышать, наполнил для девушки-барда красивый серебряный бокал, тоже отыскавшийся в кладовках трактирщика, стоило только настойчиво сформулировать заказ.
- Попробуйте. Вино неплохо и даже достойно тоста. Предлагаю выпить за ожившие легенды... и за бардов, которым не грех на них заработать.

Рывок был крепок для женской ручки, не державшей в пальцах ничего тяжелее лютни, - но достаточно вспомнить, что хороший удар инструментом по голове в пьяных драках бывал пагубен не только для инструмента. Атерион вынужденно поднялся, испытывая замешательство, то ли жестко осадить рыжую, то ли рассмеяться. Не сделав ни того, ни другого, неожиданно для себя, он весело встряхнул головой, прихватил бутылку и оба кубка и шагнул за неуемной девицей. Он замешкался, лишь чтобы кинуть на стол несколько монет - ни к чему было оставлять о себе неподобающие сплетни.
- И куда ты сорвалась бежать, скажи на милость?

За спиной тяжело хлопнула дверь, но не сделали они и двух вдохов, как дверь распахнулась снова. Задерживаться не пришлось, Атерион отдал рыжей не-Элиссии ее бокал, попутно добавив вина, и посторонился, пропуская толпу полупьяных селян.  Едва увидели, что двое чужаков приняли россказни их земляка всерьез, как тут же заторопились наружу. Глазеть на дракона или посмеяться над легковерами-неместными - равно забавно.
В лицо ударил порыв ветра, дохнувший далеким палом.  Прежде, чем Атериогнн смутно подумал, что, должно быть, крестьяне  выжигают лес под пашни, - да, сроки крестьянских работ благородный альтмер педставлял себе весьма приблизительно! - герольд драконьих боев снова завопил, показывая куда-то вдаль:
- Да вот же, вот, видать прям отседова!
“Отседова” оказлось соломенной крышей небольшого сарая вплотную к трактиру, куда проворный парень вскарабкался прежде, чем кто-то успел еще глаза протереть.

Хотя Атерион превосходил здешний народей в росте, поверх крыш его голова не торчала, так что увидеть то же, что видел парень, он не мог. Остальные посмеивались, отмахиваясь, мол, чего он там видит - другим не увидеть, хоть три сарая один на один поставь.
Но нашлись и такие, - а мелюзга среди первых, - кто ринулся вслед за вестником. В моментд-другой все крыши стали похожи на воробьиные посиделки и так же гомонливы. Забравшихся окликали снизу, те громогласно отвечали, большей частью невпопад, - в общем, гвалт стоял как на совещании леммингов по ближайшему планируемому самоубийству.
Атерион поморщился и, не обращая внимания на Элис.. а, да, Эльизу, - зашагал к кузнице.
Перепел, как следовало ожидать, был уже подкован и наслаждался пропаренным зерном из кормушки. В другое время Атерион не стал бы громоздиться на него, едва скакун перехватил кусок-другй, но сейчас мешкать не приходилось.
- Руку! - скомандовал он рыжей, похоже, своего коня не имевшей. Он подхватил легонькую девчонку и забросил на круп коня, усадив себе за спину. - Обнимите меня, барышня Эльис, и держитесь крепко.

Слейпниром Перепел не был, но когда требовалось - и когда необходимость совпадала с его душевными желаниями - по ровной дороге мог выдать приличную скорость, не чета нордским утепленным снегоходам. Деревню они покинули резвым кентером, а там уже, щелкнув языком, - Атерион редко давал Перепелу шенкелей, - пустил коня вскачь.
В направлении, куда махал с крыши рукой достославный глашатай, оказался невысокий холм с торчавшими из-под земли обломками, должно быть, очередных руин, произраставших по всему Скайриму перезрелыми дождевиками. Золотистый и бурый, опад многих лет, закутвывал развалины шуршащей шкурой, здесь следовало двигатсья осторожно, чтобы не попасть в выбоину, - хватит с Перепела и недавней злокрысины. Атерион взял правее, чтобы заехать на холм сбоку.
Они даже половины пути не проехали. Обзор открылся внезапно - и во всей полноте.
- Так. Это не скальный наездник, точно, - пробормотал Атерион от неожиданности переходя на ридну мову альдмериса, впрочем, от вульгарного тамриэлика отличавшуюся разве лишь чистотой и изысканностью звучания. - Перепел, назад. Тихо, парень,тихо. Шагом назад.

Принять существо за скального наездника было можно. С определенной натяжкой. Не особенно представляя себе их воочию. И уж точно - без учета дистанции между тварью и испуганно всхрапывавшей лошадью, с парой ошеломленных седоков.
Потому что если учитывать расстояние - и видимый размер крылатой твари…

- С пол-дома точно будет, - рассеянно пробормотал Атерион, опять же забывая местные реалии и сравнивая с памятными ему алинорскими домами.
Впереди, на уступе горушки, тперь - напрочь облысевшей, среди остовов обгорелых деревьев метался по сумасшедшей траектории гуманоид, пропорционально похожий на человека - опаять же без учета расстояния. Но в сравнении с крылатой животиной гигант казался едва ли не ребенком.
Не отодя взгляда от безумной дуэли, Атерион перекинул поводья в одну руку, освободил другую и отвел ее в сторону, в два удара пульса концентрируя в сжатой руке магическйий заряд на заклинание вызова.
Внезапно до него дошло что он собрался делать, и альтмер резко выдохнул, уронив руку. Вызывать внимание этой бестии на себя?
Да помилуй Аури-Эль, он рехнулся не хуже того великана!

Наконец, он снова начал чувствовать что-то, кроме бесконечного изумления. Покалывание в руке, чуть онемевшей от несозданного заклинания, ветер, горячими рывками тянувший его за плащ прочь с холма, упругую мягкость женской груди, прижавшейся к его спине. Девчонка что-то сказала... Аури-Эль, она рехнулась, как и сам Атерион! Ближе, к этому... этому созданию?

Но словно лишь капли ее безумия впридачу к его собственному и не хватало, чтобы перевесить любые доводы разума. Альтмер, вчерашний мальчишка по меркам своей расы, крепко взял коня в шенкеля и направил вдоль гребня холма, ко взгорью, где неправдоподобная и сияющая под солнцем серо-стальная тварь приканчивала свою жертву.
Взялся бы Атерион потягаться с великаном, не столь уж редким обитателем здешних пустошей? Категорически нет. При необходимости, он мог бы убить гиганта, но связываться с его животной яростью и силой не хотелось. Как и с его мамонтами.
Так какого же скампа он ищет теперь, заставляя дрожащего всем телом Перепела нести двух безумцев к твари, легко уничтожившей и великана, и его питомца, шерстистую гору мощи и бивней?
Кто мог ответить? Атерион чувствовал только одно: он хочет, он должен, он не простит себе, если не узнает как можно больше о поразившем его воображение существе. Как мальчишка, захваченный сказкой, он был не в силах совладать сейчас со своим - смертельно опасным - любопытством.

Держась сомнительного укрытия в тени огромных валунов, Атерион принуждал коня шаг за шагом приближаться к плоской вершине холма, откуда можно было отчетливо рассмотреть дракона.
И оказаться так же отчетливо видимыми ему.
Между взгорьем, облюбованным драконом и великаном для своей драки, и холмом, пока еще кое-как прикрывавшим всадников, пролегала неглубокая лощина с речушкой, прихотливыми извивами убегавшей по камням. По ту сторону реки, прямо под массивной тушей дракона, оседлавшего камни, скальные плиты образовывали выступ, создавая нечто вроде укрытия. Подходящее место для логова хищника, мимоходом отметил про себя Атерион и тут же забыл свою мысль.

Ему требовалось немалое усилие, чтобы внушать Перепелу уверенность и спокрйствие, каких едва достало на самого Атериона. Но нехватало только испуга заметавшейся лошади, чтобы заинтересовать дракона!
- Спокойно, малыш. Все в порядке. Дальше не пойдем. Посмотрим и вернемся. Спокойно, Перепелочка...
Он шептал умиротворяющие слова, едва замечая, что шепчет. Взгляд колдуна жадно выхватывал и поглощал каждую деталь невероятного зрелища. Когти, ушедшие в каменистй грунт. Отлив чешуи, отчего-то под третьим выступом гребня более тусклой. Длинный, широкий на конце как у странной рыбы, тяжелый хвост. Гармоничное несообразие  всего тела и крыльев. Пропорции вытянутой морды. Полуприкрытый тяжелым веком глаз, сияющий и огромный.
Атериону показалось - это было лишь ощущение, не подтвержденное никакими разумными доводами, но такое сильное ощущение!- что взгляд твари, полоснувший золотой вспышкой вдоль перелеска, совершенно разумен.
- Элисса, что ты говорила про... Довакин, ты сказала, это слово переводится... с языка драконов?
Атерионом овладело отчаянное, невероятное возбуждение.
- Эльис! Драконы могут говорить?!
"Что я делаю? Безумец, безумец... Даэдра, знаешь, тоже разумны и вполне говорливы..."
Колдун, он очень хорошо представлял массу существ, с кем не стал бы разговаривать даже под защитой самых мощных из заклинаний.
Но для себя он уже все решил.

“Тянул меня Шеогорат за язык!” - мысленно ругнулся Атерион. Девчонка спрыгнула с коня, чем привела Перепела в еще большее возбуждение, если вообще это было возможно. Она что-то невнятно пробормотала, прижала палец к губам - ага, на редкость своевременный призыв к осторожности, отметил Атерион, - и, продолжая что-то себе бубнить, поперлась прямиком к дракону.
"Ай-вэээй, Лоркаджем оцарапанная нордка!" Когда альтмерское чувство приличия не давало Атериону выразить ярко свои эмоции, он привык переходить на образы, позаимствованные у кхаджитов. А сейчас его альтмерское “я” и чувства были в самом резком контрасте. Особенно - чувство самосохранения.
Последнее требовало отпустить поводья и позволить Перепелу уносить их обоих так далеко, как только возможно. Зверюга, разорвавшая великана и глядевшая на него как на грязь под своим единственным когтем, поневоле располагает держаться от нее на… дипломатическом… расстоянии.
Удрать - и пусть сумасшедшая рыжая выпутывается как запуталась.
Атерион безнадежно улыбнулся. Будь проклято все, что сделало его таким, но альтмер не мог удрать. Эта рыжая дуреха не оставила ему выбора. И вряд ли он смог бы спасти ее, если дракон шевельнет хоть ноздрей, и вряд ли смог бы отомстить за нее, - но покинуть спутника в опасности рожденный на Алиноре не мог.
Поправка - рожденный на Алиноре мер. Потому что Перепела явно не занимали вопросы чести и доблести, а вопрос жизни и смерти был для него первейшим. Пожалуй даже шпоры, которыми, по слухам, пользовались негодяи из людей, не заставили бы коня сделать больше ни шагу к дракону. Жалкое растеньице рядом с ними Атерион как коновязь отмел сразу, - Перепел вырвал бы его, не помешкав. Но и просто оставить коня - означало позволить ему стать приманкой для дракона, - ну какой хищник удержится от погони за убегающей животиной!
Раздумывать особо времени тоже не оставалось, рыжая уже затеяла свой вариант переговоров со зверюгой. Она говорила достаточно четко, чтобы Атерион услышал что-то вроде; “Я тебе не наврежу!” Было бы здорово проверить, умеют ли драконы смеяться и дышат ли при хохоте огнем.

- Прости, Перепелочка, - вздохнул Атерион. - это подло, но я не хочу, чтобы ты вертел задом, дразня драконов.
Он спешился и в ту же секунду, когда закинул поводья на луку седла, наложил на коня паралич. Конь рухнул набок обиженной статуэткой. Ненадолго, но на некоторое время груда Перепелятины не будет привлекать окрыляющего внимания.
Атерион же припустил вдогон за рыжей к дракону. Хаос мыслей заставил его улыбаться даже теперь, - он подумал, что так и не сказал Ариенн полагавшихся слов: “..в горе и радости, в торжестве и в беде…” - но собирался реализовать последнее со скайримским полуживотным рыжей масти.
Длинноногий альтмер одолел расстояние до дракона быстрее и проще, чем девушка-нордка. Ухватившись руками, он подтянулся на гребень валуна и, перепрыгивая по камням, приблизился к громаде, охватить которую взглядом с такого расстояния было уже невозможно.

Когда каждый нерв натянут от предчувствия финала, а страх проиграл драку с унылым понятием чести, - ты действуешь механически, бездумно, как привык.
Атерион привык вступать в переговоры с самыми неожиданными вместилищами разума. Обычно он выискивал дополнительные аргументы, подарки или требуемые местным этикетом слова, - но дарить дракону разноцветные стеклянные бусы, точно вступая в контакт с племенными вождями Мумбо-Юмбо, казалось не тем выбором. У Атериона не было с собой стеклянных бус.
Так что он подошел к дракону на расстояние, показавшееся ему подходящим для фокусировки взгляда двух огромных сверкающих глаз, и коротко, уважительно поклонился.
- Приветствую тебя. Я - Атерион, второй эмиссар Талморского посольства. Мы можем поговорить?

Отредактировано Athaerion (2014-04-15 18:55:04)

Нааглив присмотрелся к своим гостям, прежде чем ответить. В их глазах действительно читалось восхищение, и это ему немало льстило. Они обращались не к жадному до любого проявления славы Алдуина, не к любому другому более молодому и сильному дова, а к Наагливу. Искорка удовольствия и гордости зажглась в его груди и скоро сменилась слабым огоньком удовольствия.  Смертные совсем забыли, как следует обращаться с драконами, забыли, как следовало бы их воспевать. Разрушили храмы и разворовали захоронения, потревожили покой останков некогда преданных драконам жрецов и даже пустили не один десяток стрел в небо, целясь в своих бывших господ. Если бы не довакин, Алдуин давно бы завоевал Скайрим вновь, и тогда старому дова жилось бы привольно, Партурнакс получил бы  по заслугам за предательство, и еще не один смертный пришел бы к Наагливу на поклон. Ах, если бы не довакин!
Нет, Нааглив, глупый дова. Алдуин пожрет этот мир, так предначертано в Кель.
Фалил все расхваливал Нааглива, и чем больше он говорил, тем яснее у дова складывалось впечатление, что эльф понятия и не имеет, о чем толкует.  Он говорил о его мудрости, силе и красе, совершенно не осознавая то, насколько был прав. Веками нажитый опыт, природой дарованный ум, неисчерпаемая жизненная сила бурлили в Наагливе, не изношенные и не затертые с течением жизни. О красоте дова судить не смел – для него красота была во власти. Имел ли в виду эльф то, что Наагливу принадлежит и он, и его подруга - дракон сомневался: у остроухого не хватило бы ума понять это так скоро.
Эльф задал крамольный вопрос, который поставил точку в предположениях дова о его уме. Нет, этот смертный не понимает. Не знает. Нааглив не был обязан отвечать, как не был обязан терпеть их подле себя после такой дерзости, но он сдержался. Он знал: что бы он сейчас не сказал, все будет воспринято буквально и всерьез, передано из уст в уста, и вскоре рассеянно по каждой семье во все города. Это был хороший шанс заявить о себе, рассказать всему свету:  вот он я, дова, ваш господин! Но Нааглив сдержался и подавил в себе зарождающуюся корыстную нотку.
О, нет, я служу Алдуину.
- Дова никогда не покидали этот мир, - резко начал Нааглив, но быстро осадил раздражение, вызванное вопросом эльфа. Он обязался быть мудрым и по возможности наставлять этих смертных на правильный путь. Быть может, именно ему, Наагливу, суждено было возродить Культ. – Дова появляются, когда мир нуждается в этом. Дова были с зарождения мира и уйдут только вместе с его концом… - Он говорил медленно, теперь выверяя каждое сказанное слово.
- Осведомлен ли я об этом мире? – Нааглив шумно выдохнул, будто усмехнулся, - я знаю о нем больше, чем ты и твоя подруга, чем ваши предки и возможные потомки. Я нянчил этот мир  напару с Алдуином, беседовал с самим Акатошем, но был изгнан из него веками ранее.  Теперь же я вернулся вместе с моими братьями, и вы, Йорре, трепещите. – Он замолчал и вгляделся в каждого из пришельцев, удостоверяясь, что его слова произвели на них впечатление.